Николай Воронков - Порыв ветра [СИ]
— А вот ты убил восемь человек. Четверых на улицах, защищая свою жизнь, двоих при нападении на ваш караван. А двоих ты просто отравил, заподозрив, что они ходят к твоей жене во время твоего отсутствия.
Взгляд торговца растерянно заметался по разложенным картам.
— Они говорят о другом.
Я снова улыбнулась
— Ты будешь учить меня как понимать слова карт судьбы?
Торговец сердито поджал губы, покосился куда-то мне за плечо.
— Твои слова — это только слова. Ты ничего не докажешь! — чуть успокоившись, он вдруг хитро улыбнулся. — А что ждёт меня?
Вот об этом я знать не могла и не хотела, но надо что-то говорить. Задумавшись, я смешала карты, потом развернула их веером и протянула ему.
— Если ты отдашь мне карты, у тебя будет одна судьба, не отдашь — другая. Выбери её сам.
Насторожившись, торговец осторожно вытянул карту, посмотрел на неё и вдруг стал бледнеть. Справившись с собой, взял другую, и постепенно на лицо вернулся нормальный цвет.
— Могу я взять ещё одну карту? — неожиданно спросил он.
Удивлённая, что он хочет проверить ещё какой-то вариант, я всё же согласно кивнула.
На этот раз молчание затянулось надолго. Торговец не испугался и не обрадовался, он будто впал в транс, разглядывая карту. Наконец с трудом отвёл от неё взгляд, сложил карты в красивый чехол и протянул мне.
— Благодарю вас, госпожа, что оказали мне честь, посетив мой скромный лоток.
Меня всю распирало от любопытства, но я так и не спросила — что же он там увидел. Главное, что удачное для меня. Небрежно кивнула на прощание.
— Я тоже рада, что встретила вас.
Повернулась, чтобы уйти, но среднего роста мужчина, стоявший за моей спиной, и не подумал уступать дорогу. Вроде и руки не растопыривал, но такое впечатление, что загородил собой всё вокруг. Внешне — ничего особенного. Обычный мужик в обычной, относительно чистой и целой одежде.
— Может, и мне погадаешь, красавица? Сколько человек убил я?
Улыбался он открыто и добродушно, с долей ехидства, и я, как незадолго перед этим продавец, тоже чуть не ляпнула, что такой может только храбриться, а сам и мухи не обидит. Потом опомнилась, и уже хотела просканировать его (чем не заработок), но не понравился взгляд этого мужчины — у простаков такого не бывает. Быстрый, острый, чересчур внимательный. Я постаралась перевести всё в шутку.
— Ага, а потом тебе придётся меня убить, чтобы скрыть свои тайны.
Мужик засмеялся.
— Ну, это я делаю не каждый раз. Для тебя тоже могу сделать исключение. Ну, так что?
Я тоже улыбнулась.
— Как-нибудь обойдусь без таких денег.
Взгляд мужчины вдруг стал нехорошим.
— Тебе не нравятся мои деньги?
Чувствуя, что добром он не уйдёт, я примирительно подняла руки.
— Кто я такая, чтобы судить других? И прошлое — это уже прошлое, его не изменить.
Стараясь отвести от себя подозрения и не вызвать гнев неудачной фразой, я веером протянула ему карты.
— Но я помогу тебе узнать свою судьбу. Выбирай её сам.
Мужик меня прекрасно понял.
— Хочешь чистенькой остаться. Ну-ну.
Подумав, взял одну из карт, долго её рассматривал, потом показал мне.
— И что это значит?
На картинке стояло трое угрожающе скалящихся чудовища. Знать бы ещё самой, что это значит. Осторожно подбирая слова, я медленно проговорила.
— Тебе предстоит сделать выбор. Но что бы ты ни решил, последствия для тебя будут очень тяжёлые. Может даже ты умрёшь.
Мужчина воспринял мои слова спокойно.
— Так зачем что-то выбирать, если в итоге всё равно смерть?
— Умереть можно по-разному… Может даже с радостью.
Мужик удивлённо вскинул глаза, а потом заржал.
— Умереть с радостью?! Большей глупости я ещё не слышал — он с лёгким сожалением разглядывал меня — а жаль, девочка, я уже почти поверил тебе. Держи. — он кинул мне монетку — Купи себе лучше что-нибудь для красоты. Гадание — не для тебя.
Усмехаясь, повернулся и ушёл. Я перевела дух, оглянулась на продавца, но тот был серьёзен, провожая взглядом смеющегося мужчину.
— А ведь ты права — неожиданно произнёс он — смерть уже пришла за ним.
Ничего больше не объясняя, склонился над лотком и начал перекладывать товары с места на место. А у меня по спине как холодом потянуло. Пять минут разговора, и двое мужчин узнали о своей судьбе, причём один о скорой смерти. Выбирали сами, я только держала карты в руках, но что-то мне расхотелось гадать кому-нибудь. И свою судьбу не знаю, и чужую знать не хочу. Если уж и гадать, то только про любовь и девичьи вздохи.
Когда вернулась к повозке, все уже были в сборе. От нескольких попахивало вином, но никто не шатался. Как говорят мужики — «промочили горлышко». Сама я уже и забыла, когда в последний раз пробовала вино, но, судя по кислому запаху перегара, ничего не потеряла.
Мармук почему-то мялся, глядя на меня, словно не знал что сказать. Я пришла ему на помощь.
— Что-то случилось?
— Да нет, не случилось. Просто это последний город на нашей дороге.
— И что?
— Как что? — Мармук снова убрел уверенность — Ты пошла с нами, не зная, куда мы идём. Я тоже не спрашивал, как далеко ты пойдёшь. Но теперь шутки кончились. Впереди будет всего несколько деревень, а вокруг сплошные джунгли. Если хочешь устроить свою жизнь, то тебе лучше остаться здесь.
Такая «заботливость» оказалась хуже ковша холодной воды за шиворот. Я даже вздрогнула. Всё правильно, всё честно, но… Даже такая жизнь, как сейчас, всё-таки лучше, чем бороться с этим миром в одиночку. Я сделала слабую попытку остаться в отряде.
— А что будет после деревень?
— Снова джунгли. Потом крепость, казармы и много изголодавшихся по женской ласке солдат. И тебе там лучше не появляться. Во всяком случае, без сильного покровителя. А иначе… Сама понимаешь.
Я понимала. Военный гарнизон без строгой дисциплины скоро превратится в сотворенное моими руками кладбище. Или меня саму там закопают.
Я повернулась в сторону городских стен, попыталась прислушаться к своим ощущениям, и почти сразу поняла — это — не мой город. В нём много разного, и хорошего и плохого, но я сюда не хочу. Здесь мне будет плохо.
— А если я не буду задерживаться в крепости и пойду дальше?
— Дальше?! — Мармук вдруг стал очень серьёзен — Можно и дальше. Если у тебя есть небесный покровитель, то может это и станет твоей судьбой.
Я невольно вспомнила о Гернаде. Кто я для неё? Одна из жриц, поклявшихся служить. Но может в трудную минуту она всё-таки не забудет обо мне?
Выпрямившись, я постаралась придать голосу уверенность.
